Игумения Арсения (Себрякова): О МОЛИТВЕ
"Правильно молиться не есть выпрашивать или домогаться чего-нибудь, что нам кажется полезно для нас, а нужно иметь самое глубокое смирение души, видеть одно своё ничтожество и верить в то, что своими силами или своими внешними подвигами мы ничего достигнуть не можем; и не должны как бы распоряжаться святой волей Отца нашего Небесного, а говорить нужно так: «Господи, Ты один свят и совершен, у меня одни свои страсти, и ничего доброго я не могу сделать сама собой без Твоей помощи. Я верую, что Ты мне дашь все, что нужно для моего спасения в своё время. Буди воля твоя, Господи, на мне».
Не нужно молить Его даже о своём спасении, потому что человеку непостижимы судьбы Божии. Господь Сам знает, когда дать спасение душе. Епископ Игнатий (1-й том) говорит: «Законом духовным назначено для нас одно духовное место для принесения Богу молитв. Это место — смирение». Нам необходима молитва: она усвояет человека Богу. Без неё человек чужд Бога, а чем более он упражняется в молитве, тем более приближается к Богу. Когда восстанешь от сна — первая мысль твоя да будет о Боге. Когда отходишь ко сну, когда готовишься погрузиться в этот образ смерти — последние твои мысли да будут о вечности и царствующем в ней Боге. Вся елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете, и будет вам (Мк. 11:24), — сказал Господь. И потому, отвергнув всякое сомнение и двоедушие, неотступно пребывай молитвою при Господе, повелевшим всегда молитися и не стужати си (Лк. 18:1), то есть не приходить в уныние от тесноты молитвенной, которая, в особенности сначала, невыносима для ума, привыкшего блуждать повсюду.
Для правильности молитвы надобно, чтоб она приносилась из сердца, наполненного нищеты духа, из сердца сокрушенного и смиренного. Произноси слова молитвы неспешно; не позволяй уму скитаться повсюду, но затворяй его в словах молитвы. Тесен этот путь и прискорбен для ума, привыкшего странствовать по Вселенной; но путь этот приводит ко вниманию. Кто вкусит великого блага внимания, тот возлюбит утеснять ум на пути, ведущем ко блаженному вниманию.
Внимание есть первоначальный дар Божественной благодати, ниспосылаемый трудящемуся и терпеливо страждущему в подвиге молитвенном. Благодатному вниманию должно предшествовать собственное усилие ко вниманию: усилие должно быть деятельным свидетельством искреннего желания получить внимание.
Воспрещай себе рассеянность мыслей при молитве, возненавидь мечтательность, отвергни попечения силою веры, ударяй в сердце страхом Божиим, и удобно приучишься ко вниманию. Слова молитвы, совершаемые с рассеянностью, касаются как бы только поверхности души, не производя на неё никакого впечатления. Не ищи в молитве наслаждений: они отнюдь не свойственны грешнику. Ищи, чтобы ожило твоё мёртвое, окаменевшее сердце, чтоб оно раскрылось для ощущения греховности своей, своего падения, своего ничтожества, чтоб оно увидело их, созналось в них с самоотвержением. Тогда явится в тебе истинный плод молитвы — истинное покаяние. Ты восстанешь пред Богом и будешь вопиять к Нему молитвою из бедственного состояния души, тебе внезапно открывшегося; будешь вопиять как из темницы, как из гроба, как из ада. Покаяние рождает молитву, и в сугубом количестве рождается от дщери своей (то есть молитвы). Тягостным, скучным, сухим представляется молитвенный подвиг для ума, привыкшего заниматься одними тленными предметами. С трудом приобретается этот навык, тогда он делается источником непрестанного духовного утешения.
Многоглаголание в молитвах, осуждённое Господом в Евангелии, заключается в многочисленных прошениях о временных благах. Осуждая это многословие, Господь отнюдь не осудил продолжительных молитв. Он Сам освятил продолжительную молитву, пребывая подолгу в молитве.
Спеши молитвою, жаждущая спасения душа. Спеши вслед Спасителя, сопровождаемого Его бесчисленными учениками. Зови вслед Его молитвою подобно жене хананейской; не огорчайся продолжительным невниманием Его; претерпи великодушно и смиренно скорби и уничижения, которые попустит Он тебе на пути молитвенном. Для успеха в молитве непременно нужна помощь от искушений. Сознание своей греховности, сознание своей немощи, своего ничтожества — необходимое условие для того, чтобы молитва была милостиво принята и услышана Богом. Все святые полагали в основание молитвы сознание и исповедание своей греховности и греховности всего человечества. Святость человека зависит от сознания и исповедания этой греховности: потому что Тот, Кто дарует святость человекам за покаяние их, сказал: Не приидох призвати праведвники, но грешники на покаяние (Мф. 9:13).
По вере твоей, за смирение твоё, за неотступность молитвы твоей, Он утешит тебя исцелением беснующейся от действия страстей дщери твоей — твоих помышлений и ощущений, претворив их из страстных в бесстрастные, из греховных во святые, из плотских в духовные.
«Иди, — наставляют нас святые отцы, заимствуя наставления из святого Евангелия, — продаждь вещественное имение твое и даждь нищим (Мф. 19:21), и взем крест (Мф. 16:24), отвергнись себя противодействием твоим пристрастиям и твоей падшей воле, да возможешь помолиться невозмущенно и без рассеянности. Доколе живы в тебе пристрастия, дотоле наветуют молитву смущение и рассеянность».
Борьба с живущею в сердце смертию, совершаемая при посредстве молитвы, под водительством слова Божия, есть распятие, есть погубление души ради Христа и Евангелия для спасения души.
Мечом молитвы сокрушается огненный меч Херувима, стерегущего путь к древу жизни, и победитель соделывается причастником живота вечного. Когда во уединении нашем и при упражнении молитвою внезапно закипят в нас страстные ощущения и движения, нападут на нас страстные помыслы, предстанут нам во обольстительной живописи греховные мечтания: это знак пришествия к нам невидимых врагов. Тогда — не время уныния, не время расслабления — время подвига. Воспротивимся врагам усиленною молитвою к Богу, и Он рассеет, прогонит врагов наших.
В невидимой брани не всегда и не скоро соделываемся победителями: победа — дар Божий, даруемый подвижникам Богом в своё время, известное единому Богу и определяемое единым Богом. Самые побеждения, происходящие от немощи и греховности нашей, а не от изменившегося произволения, и они попускаются к нашему смирению, для того, чтобы мы усмотрели и изучили падение нашего естества, признали необходимость в Искупителе, уверовали в него и исповедовали Его. При таких побеждениях невидимые враги наши влагают нам стыд по причине побеждения, а по причине стыда — расслабление в молитвенном подвиге, недоверие к нему, мысль об оставлении его. Не вдадимся в обман! С самоотвержением и бесстыдством (без ложного стыда. — Ред.) откроем нашу язву перед благим и всемогущим Врачом нашим, заповедавшим это спасительное нам бесстыдство и обетовавшим увенчать его отмщением соперникам нашим. Положим в душе завет: до конца жизни не оставлять молитвенного подвига и из среды его прейти в вечность. Наша стыдливость при побеждениях чужда смысла: она — злая насмешка над нами врагов наших. Способен ли этот лист смоковничий сокрыть согрешение от всевидящего Бога? Бог видит грех и без исповедания греха. Он ищет исповедания единственно для того, чтоб уврачевать. Если Он завещал апостолу Своему прощать согрешившего и кающегося брата седмижды на день: тем более Сам исполнит это над нами, непрестанно приносящими Ему молитву и покаяние.
Когда от души простишь всем ближним согрешения их, тогда откроются тебе твои собственные прегрешения. Ты увидишь, сколько нуждаешься в милосердии Божием, сколько нуждается в нем все человечество: ты восплачешь пред Богом о себе и о человечестве. Святые отцы совмещают все делания инока, всю жизнь его в плаче. Что значит плач инока? Это его молитва. Плач должен быть неотъемлемым качеством молитвы нашей, её постоянным, неразлучным спутником и споспешником, её душою. Иноки, живущие в монастыре и желающие стяжать молитвенный плач, должны обращать особенное внимание на умерщвление своей воли. Если они будут отсекать её и не обращать внимания на грехи, вообще на поведение ближних, то приобретут молитву и плач. Помыслы, собираясь в сердце, возбуждают в нем молитву и печаль по Богу, а печаль эта производит слезы.
«Приидите ко мне, — приглашает нас священная матерь всех добродетелей — молитва, — вси труждающиеся под игом страстей, в плену у падших духов, обремененнии различными согрешениями, и аз упокою вы. Возьмите иго моё на себе, и обрящете покой душам вашим, исцеление вашим язвам. Иго бо моё благо (Ср.: Мф. 11:28), способно исцелять от согрешений и самых великих».
«Приидите, чада, — приглашает нас священная матерь всех добродетелей — молитва, — послушайте мене: страху Господню научу вас» (Пс. 33:12). Оставьте бесплодную и напрасную привязанность ко всему преходящему, с которым вы и поневоле должны расстаться! Оставьте увеселения и наслаждения обольстительные! Оставьте празднословие, смехословие и многословие, опустошающие душу! Вспомните, рассмотрите, удостоверьтесь, что вы здесь, на земле, кратковременные странники, что Отечество ваше, вечная обитель — Небо. Вам нужен туда верный и сильный вождь: этот вождь — я, никто иной. Все святые, восшедшие от земли на Небо, совершили шествие не иначе, как мною. Я открываю вступившему в союз со мною падение и греховность человека, и извлекаю из них, как из глубокой пропасти. Я обнаруживаю пред ними князей воздушных, их сети и цепи, поражаю и прогоняю этих князей. Я объясняю Творца — сотворённому и Искупителя — искуплённому, примиряя человека с Богом. Я раскрываю пред учеником и любимцем моим необъятное величие Бога и ввожу в то состояние благоговения и покорности к Нему, в котором должны быть создания пред Создателем. Я насеваю смирение в сердце, я делаю его источником обильных слез; причастников моих соделываю причастниками Божественной благодати. Не оставляю руководимых мною, доколе не приведу их пред Бога, Который — неисполнимое исполнение всех желаний в здешнем и будущем веке."
1 апреля 1886 года